Оперный певец Руслан Куценко вынужден был коротать карантин у своей матери в Оренбурге. Его путь к большой сцене когда-то здесь и начинался.
— Местом рождения в вашем блоге указан Петербург, а место обучения — школа № 39 в Оренбурге. Что за история стоит за этим перемещением?
— Да, я там родился, но жили мы, вообще-то, в Узбекистане. Когда мне было 7 лет, семья переехала из Ташкента в Оренбург, и я стал учиться в 39-й школе. Моя мама, Ольга Алексеевна, — заслуженная артистка Узбекской ССР, она русская. Только сейчас понимаю, насколько было сложно получить звание, живя в союзной республике. Её приглашали в Москву, она выступала перед первыми лицами государства, объездила с концертами весь Советский Союз, была на гастролях во многих зарубежных странах. В Оренбург мы переехали после развала Союза, на родину моего отца.
— Матушка оказала на вас влияние?
— Она доцент кафедры вокального искусства Оренбургского института искусств имени Ростроповичей, сейчас уже на пенсии. У неё много учеников, подготовила, например, Марию Буйносову, приглашённую солистку Большого театра.
Мама оказала на меня колоссальное влияние, и первый опыт я получил от неё. В принципе, когда был ребёнком, жил её миром. Видел, как она выходит на сцену, ездит на гастроли. Сначала это забавляло, потом захотелось подражать. Я не всегда был белой птицей в той же школе. Хотел заниматься музыкой, мне нравилось играть на фортепиано, но нравилось играть и в футбол. Сначала шёл в общеобразовательную школу, оттуда в музыкальную, а потом со сверстниками гонял в футбол. От этого страдали мои знания по геометрии. Меня даже в какой-то момент за плохую успеваемость по этому предмету хотели исключить из школы. Но тем не менее я её окончил.
— Руслан, а когда обнаружились ваши вокальные данные?
— В 2001 году девятилетним я участвовал в первом городском конкурсе "Долг. Честь. Родина", его организовывал руководитель военно-патриотического клуба "Подросток" Сергей Попцов. Я победил в номинации "Исполнитель песен", и это очень вдохновило. Потом создали из поющих мальчиков трио — Дамир Музафаров, Евгений Завгороднев и я ездили с выступлениями по всей области.
После 9-го класса пошёл в колледж, потому что хотелось меньше заниматься той же геометрией и только музыкой. Он дал мне большую базу: фортепиано, сольфеджио, чтение с листа — всё это мне очень помогло. В Санкт-Петербурге я занимался шлифованием мастерства, а предметам уже уделялось мало внимания. В 18 лет я закончил колледж и почувствовал, что нужно продолжать заниматься, расти дальше. В академии Мариинского театра меня приняла старшая сестра Валерия Абисаловича Гергиева, Лариса Александровна, уже больше 20 лет возглавляющая академию. Она воспитала целую плеяду исполнителей, среди которых и Анна Нетребко, и другие солисты, которые сейчас выходят на главную сцену театра. В академии я попал к педагогу народному артисту Грайру Грайровичу Ханеданьяну, он выдающийся человек. В Советском Союзе спел всё, что можно было спеть и где возможно. Однажды в Одесский театр приехали на гастроли известные певцы Николай Гринич и Мария Биешу. Гринич из-за болезни отказался петь. А Грайр Грайрович, не зная материала, вышел и спел с листа. Ему сейчас 81 год, но он в отличной вокальной форме и передаёт нам, молодёжи, свой опыт.
Академия Мариинского театра наравне с Большим, наверное, единственные в стране, имеют возможность поддерживать молодых певцов — ба летную и оперную труппы, даже во время сегодняшнего карантина.
— А зачем вам институт Герцена, ведь вы уже были одной ногой на сцене Мариинского театра?
— Это было делом случая, как всегда и происходит. Я гулял летом по Невскому проспекту и увидел объявление о наборе на кафедру сольного пения в институт Герцена. Подал документы без какого-то энтузиазма, поскольку знал, что меня принимают в академию Мариинского театра. Но решил попытать счастья и здесь. Потому что академия — это стажировка, а институт Герцена — образование, которое мне, безусловно, нужно. Не ожидал, что так получится: на прослушивании сдал сольфеджио, сольное пение и вскоре увидел себя в списках зачисленных. Конечно, место терять не хотелось, и нисколько не жалею об этом. В институте Герцена я попал к выдающемуся певцу заслуженному артисту России Николаю Михайловичу Дунцеву.
— Расскажите о начале творческой деятельности.
— Мариинский театр входит в пятёрку самых влиятельных и больших в мире, наравне с Ла Скала. Конкуренция там очень большая. Если говорить о самом начале, со мной на партию претендовали четыре певца. Тогда я был ещё студентом, а те ребята уже закончили — один Петербургскую консерваторию, другой Нижегородскую, третий — Московскую. Но все 35 спектаклей спел я, была лишь одна замена. Когда первый раз выходил на выступление, был такой мандраж, чувствовал, как почва уходила из-под ног. Спектакль готовит колоссальное количество народа: артисты, режиссёры, художники сцены, костюмеры, и когда ты поёшь, осознаёшь огромную ответственность. А ещё знаешь — в зале сидит около полутора тысяч человек. И ты, молодой студент, выходишь на сцену, на которой пел Фёдор Шаляпин, выступала Майя Плисецкая. У тебя одна только мысль — надо спеть, не подкачать.
— Как вы вживаетесь в образ?
— Вживаться помогают концертмейстер и режиссёр, перед разучиванием каждой партии мы проходим какой-то курс. Нас обучают, заставляют читать, рассказывают историю. В процессе подготовки, а на каждую постановку уходит примерно 30 дней, ты постепенно входишь в образ героя. Едешь на работу или с работы, а в голове у тебя музыка. Это процесс не одного дня.
— Руслан, вы получаете удовлетворение, если ваш герой отрицательный? Были такие роли?
— Конечно, например, в опере петербургского композитора Сергея Даневича, многим известной по сказке. Я там пел злодея, ссорил Кая и Герду. Любой герой имеет свою харизму. Для меня самое важное — похвала зрителя. Если ты вышел на сцену, играя хоть и отрицательного героя, спел хорошо и публика тебя полюбила, ты получаешь большое удовольствие. Театральная работа ориентирована на получение отдачи от людей, что радует. Она мне кажется интересной, положительного ли я героя играю или отрицательного. Это даёт импульс расти дальше.
Что из нового? Совсем недавно пел партию Ленского из оперы "Евгений Онегин", готовлю партию Альфреда из оперы "Травиата". Это всё репертуарные спектакли.
— Руслан, вы весь в музыке, а как же детская страсть к футболу, всё в прошлом?
— Те мои умения очень даже пригодились. У нас бывают соревнования по футболу. Мариинский театр — чемпион, не помню уже сколькократный, среди театральных коллективов. Мы регулярно играем в футбол, у нас есть своя лига, свой регламент. Часто с коллегами за границей, общаясь профессионально, встречаемся и на футбольном поле. Не всегда, правда, это идёт на пользу, однажды я получил травму и едва не сорвал выход на сцену.
Помимо футбола есть у меня ещё одно хобби. До пандемии удалось съездить в Красную Поляну за Сочи и покататься на сноуборде. Хватаешь холодный воздух, понятно, что это небезопасно, но я себе хоть и редко, однако ж позволяю покататься.
Матушка не одобряет этих моих увлечений. Она меня подталкивает идти дальше по профессиональной стезе. Ей, как профессиональному фанатику своего дела, хотелось, чтоб я всегда добивался большего. Ей всегда мало. Я и сам иногда думаю: добился всего или нет? Конечно, ещё не всего. Хотелось бы спеть и в Ла Скала, и в Метрополитен-опера и добиться более серьёзных успехов.
