«Верните мне Лену!»

Суд ограничил маму, Александру Расторгуеву, в родительских правах из-за алкоголизма. Но женщина уверяет, что справилась с вредной привычкой. «Репортер» разбирался в нюансах семейной драмы.

«Я виновата»
Двухкомнатная квартира Александры Расторгуевой пуста. Раньше тут жила большая семья: мама с папой, старшая дочь с двумя детьми и младшая дочка. Только кошка да собака создают теперь ощущение домашнего очага. На холодильнике - фотографии, где вся семья сборе. Между стеклянными дверцами шкафа - снимки Лены разного возраста. Мягкие диваны в комнате, «уголок» на кухне. В коридоре приготовлены листы ДСП, чтобы обновить полы. Никаких примет того, что в квартире живет пьяница.
Дворняга Джульетта радостно встречает гостей и мирно укладывается на свою подстилку.
- Когда Лену забрали, Джуля целую неделю домой не заходила, под кустом сидела и ждала ее, - рассказывает Александра Расторгуева.
Женщина не снимает с себя вины. Начала пить после смерти мужа. И не просто тихо выпивала, а крушила дома все подряд. Ломала мебель, выбрасывала из окна вещи... В конце концов дочку у нее забрали, а маму ограничили в родительских правах.
- Я виновата, - опускает голову Александра. - Не могла справится с горем, про дочку забывала. Муж умер - и будто почва из-под ног ушла, стержень сломался какой-то во мне, и я свалилась. Но я выбралась - правда! Все, что мне теперь нужно, чтобы держаться, - это моя дочь. И Лене нужен дом и мама рядом.
Дочь Лена с синдромом Дауна - ребенок, в которого вложено бездонное море материнской любви и родительского желания вырастить нормального человека. Сразу после рождения девочки врачи предложили Александре отказаться от дочери. Женщина не согласилась.
Жила семья не богато, но не бедствовала. Дети были одеты и обуты. Муж работал на производстве, жена - в ЖЭУ. Когда родилась Лена, Александра ушла с работы.
- С деньгами было тяжеловато, но дома у нас всегда было что поесть. Лена ходила в специализированный детский сад, - с этими словами женщина достает с десяток грамот, которые получила девочка за участие в разных мероприятиях. - Разве был бы ребенок таким активным, общительным и талантливым, если бы я была такая ужасная мать-алкоголичка?
Семейных забот Александре хватало. Дочь от первого брака Мария, родив двух сыновей, связалась с плохой компанией и увлеклась наркотиками. Но пока рядом был глава семейства, они худо-бедно держались на плаву.
- Когда Володя умер, стали накапливаться долги за квартиру. Сейчас я должна уже 220 тысяч. Суд и органы опеки давят как раз на этот долг. Дескать, расплатишься - тогда подумаем, возвращать тебе дочь или нет. Но я не могу сразу такие деньги отдать. Постепенно буду погашать.

Дали последний шанс
Муж Александры умер в декабре 2010 года. Вскоре посадили в колонию старшую дочь. Органы опеки забрали внуков. Старший - в детском приюте, младшего отдали в другую семью. С Александрой осталась только Лена.
- Однажды женщина не пришла в детский сад за дочкой, - рассказывает начальник отдела по опеке и попечительству Управления по вопросам семьи и демографического развития Новокуйбышевска. Наталья Щежина. - Сотрудники учреждения привели девочку к нам. С октября 2011 года Лена Марьина находится в СРЦ «Наш дом». Ее мама появилась у нас только в феврале 2012 года. Говорила, что все осознала, бросила пить, упрашивала, чтобы ей вернули дочь. Мы, желая пойти ей навстречу, сказали, что в квартире нужно сделать ремонт и погасить долги по квартплате. Но с тех пор ничего не сдвинулось с места. Ремонта так и нет, долги женщина не выплачивает. Мы понимаем, что враз все это сделать невозможно, но хотя бы потихоньку что-то нужно предпринимать. Александра Расторгуева - грамотная и адекватная женщина. Когда она в трезвости, с ней приятно разговаривать, она не раз обращалась ко мне за консультацией по вопросу, как ей вернуть дочь. Но когда выпивает, ведет себя очень агрессивно. Она подала иск об отмене ограничения родительских прав. Суд ей отказал. Мы в свою очередь направляли иск о лишении ее родительских прав. Но в ходе судебного разбирательства мы изменили свои требования. Я сама просила суд оставить для нее ограничительные меры. Ведь, по закону, если Расторгуева будет лишена родительских прав, то ей нельзя будет общаться с дочкой. Девочка ждет маму, понимает, что у нее есть родной человек. Поэтому мы дали Александре Расторгуевой еще один шанс. Договорились так: если за полгода она не сорвется, если своим поведением внушит нам доверие, то вопрос о снятии ограничения и возвращении ребенка матери будет вновь рассматриваться в суде. С октября мы наблюдаем за ее поведением. Каждый день она приходит к дочери. Лена лежала в больнице - мама находилась рядом. Сейчас мы можем говорить, что динамика положительная. Надеемся, что мама выбралась на правильную жизненную дорогу. Но мы должны быть на сто процентов уверены, что эта женщина больше не забудет про ребенка. Лена любит свою маму, и нам очень хочется, чтобы не пришлось через какое-то время снова забирать ребенка из дома в социальный центр.

«Хочу домой!»
«Репортер» вместе с Александрой навестил Лену в реабилитационном центре. В холл вышла симпатичная улыбчивая девочка. Сразу кинулась к маме. Увидев нас, сказала:
- Меня зовут Лена. А вас?
Пока знакомимся, мама стоит в сторонке.
- Лена, как тебе тут живется? - спрашиваю девочку.
- Хорошо. Я тут рисую, скоро буду в школу ходить. Только я очень домой хочу.
- Кто тебя дома ждет?
- Там мой брат Дима (Дима - племянник Лены, сын ее старшей сестры Марии. - Прим. «Репортера»), Джуля и мама. Я по маме очень соскучилась!
Лена знает, что ее не отпускают домой.
- Я хотела с мамой в суд пойти, - говорит девочка. - Я бы сказала суду: «Хочу домой!»
- Лена, а что ты дома будешь делать?
- Купаться хочу, - выпалила девочка. - Еще буду кино смотреть и мультики.
Очевидно, что мама и дом не являются для девочки травмирующим фактором. И она не воспринимает реабилитационный центр как остров спасения. Но и здесь, в центре, ей нравится. Еще бы мама была рядом...
- Пока я чувствую, что на меня давят и не хотят помочь, - уверена Александра. - Я об одном прошу: верните мне Лену! Ради нее я взяла себя в руки и бросила пить.